В чулках и туфлях
— Дорогой, сегодня ночью ты во сне громко говорил, а потом головой и коленками об стену стучался... Из разговора, услышанного на рынке. Ещё один день прошел, и я ложусь в кровать. Я опускаю голову на подушку, и она опускается глубоко вниз. Я закрываю глаза и жду, когда придет сон. «ЦОК, цок», — раздается у меня над головой. Это ОНА. Она живет этажом выше. Она ходит по дому на каблуках. У неё дома паркетный пол. Я её ни разу не видел, но много о ней слышал. Говорят, ей лет 40, и что работает она гинекологом, и что попасть на прием к ней, все равно, что позволить изнасиловать себя. Но, впрочем, мне это не грозит, ведь к гинекологу ходит только прекрасная половина человечества. «Цок, ЦОК», — да что она там, вообще офигела — ходит туда сюда. Спать уже пора. «Цок, цок», — то удаляется, то приближается. «Цок, цок», — раздается у меня в ушах, сверлит мозг. Я не могу заснуть.
Я встаю с кровати, не утруждаю себя одеванием, только тапочки одеваю, и выхожу из квартиры в трусах и в майке. Дверь закрываю. Выхожу на лестничную клетку, а там полно народу, вроде как гулянка: пацаны, девчонки, водка... Но они не обращают на меня внимания, как будто я невидимый. Только какая-то старуха, появившаяся в углу, хватает меня за руку и говорит: «Я уже закончила, не ходи...». Я отталкиваю её и иду по лестнице наверх. Этажом выше необычайно чисто: нет надписей на стенах, да и стены облицованы белым кафелем, а не того тошнотворно-коричнево-зеленого цвета, что у меня на этаже. Дверь, ведущая в коридор с лестничной площадки, открыта. Я вхожу внутрь. Там опять полно народу. Опять те же лица, но они не пьют и не ржут. Двое парней, которые что-то курили у меня на этаже, теперь напряженно смотрят на доску — они играют в шахматы. Остальные то же заняты чем-то в этом роде. Старуха снизу открывает мне дверь в квартиру, которая расположена над моей. При этом её старое морщинистое лицо расплывается в улыбке — почти от одного уха до другого. Я даже испугался слегка, что у ней полголовы отвалится. Она рукой приглашает меня пройти внутрь квартиры. Ну, а я туда и шел.
Дверь захлопнулась, и коридор с шахматистами и старухой остался у меня за спиной. Внутри квартиру сумрачно, тепло и влажно. Такое ощущение, что вокруг плотный туман. Вокруг звучит... нет, это не музыка, но как будто разговаривают в большом зале много людей, но все это приглушено. Толком разобрать ничего нельзя. Я слышу шум воды. «Ага, наверное, она принимает ванну», — подумал я. Отбросив скромность, я иду туда. Планировка квартиры такая же, как у меня, и ванную комнату я нахожу без затруднений. Дергаю ручку — дверь открывается. Внутри столько пара, что вообще ничего не видно. Но он рассеивается, и я вижу лицо — ЕЁ лицо. Надо сказать, что если ей 40, то она здорово выглядит. Есть, правда, что-то демоническое в её лице, но очень привлекает. Она положила руки на край ванной, а подбородком оперлась на ладони. Улыбка играет на её пухлых губках. В глазах бегает какой-то огонек.
— А, вот и ты пришел, — наконец говорит она. — Я тебя ждала.
Я молчу.
— А ты уже взрослый парень. Сколько тебе лет? — продолжает она.
— Ты что, немой? — спрашивает она после моего молчания.
Я утвердительно киваю головой. Только сейчас я сообразил, что было глупо идти, что-то объяснять, будучи неспособным хоть что-то сказать при этом. Я поворачиваюсь и хочу уйти.
— Ну, подожди, раз пришел, то мы повеселимся, — сказала она.
— Это хорошо, что ты не говоришь, остальные мужики только вешают лапшу на уши своей болтовней.
Я поворачиваюсь. Она встает из ванной. Медленно. Сначала моему взору предоставляются чудесные груди, не очень большие, но достаточно выступающие вперед. Их кончики увенчаны небольшими коричневатыми сосочками. Медленно у меня в трусах начинает шевелиться. А она все встает. Делает это так медленно, что мне кажется, до конца она не выпрямится никогда. Ниже идет живот. Её талия очень тонкая, но не до безобразия. Наконец, она встала полностью. Из одежды на ней только туфли на каблуке и чулки с поясом. Между подвязок пояса для чулок виден холмик с аккуратными темными волосками.
— Ну, я тебе нравлюсь? — снова спрашивает она, и я снова киваю головой. — Подойди поближе.
Вас, кстати может удивить, почему она в ванне в чулках и туфлях. Подойдя ближе, я убедился, что в ванне нет воды. Хотя, это не объясняет того, почему она лежала в ванне в чулках и туфлях, да ещё и без воды. Ну да, неважно. Когда я подошел, она потрепала меня рукой по волосам, провела ладонями по лицу, а затем сняла с меня майку. Я стоял, как вкопанный. Она провела руками по моей груди, а потом потрогала мои соски, а потом припала к одному из них губами, оставляя сочные красные следы помады на моем теле. Потом и второй мой сосок был покрыт помадой. Мой член при этом уже пустил смазку, и на трусах проявилось пятно. Она обратила на это внимание:
Я встаю с кровати, не утруждаю себя одеванием, только тапочки одеваю, и выхожу из квартиры в трусах и в майке. Дверь закрываю. Выхожу на лестничную клетку, а там полно народу, вроде как гулянка: пацаны, девчонки, водка... Но они не обращают на меня внимания, как будто я невидимый. Только какая-то старуха, появившаяся в углу, хватает меня за руку и говорит: «Я уже закончила, не ходи...». Я отталкиваю её и иду по лестнице наверх. Этажом выше необычайно чисто: нет надписей на стенах, да и стены облицованы белым кафелем, а не того тошнотворно-коричнево-зеленого цвета, что у меня на этаже. Дверь, ведущая в коридор с лестничной площадки, открыта. Я вхожу внутрь. Там опять полно народу. Опять те же лица, но они не пьют и не ржут. Двое парней, которые что-то курили у меня на этаже, теперь напряженно смотрят на доску — они играют в шахматы. Остальные то же заняты чем-то в этом роде. Старуха снизу открывает мне дверь в квартиру, которая расположена над моей. При этом её старое морщинистое лицо расплывается в улыбке — почти от одного уха до другого. Я даже испугался слегка, что у ней полголовы отвалится. Она рукой приглашает меня пройти внутрь квартиры. Ну, а я туда и шел.
Дверь захлопнулась, и коридор с шахматистами и старухой остался у меня за спиной. Внутри квартиру сумрачно, тепло и влажно. Такое ощущение, что вокруг плотный туман. Вокруг звучит... нет, это не музыка, но как будто разговаривают в большом зале много людей, но все это приглушено. Толком разобрать ничего нельзя. Я слышу шум воды. «Ага, наверное, она принимает ванну», — подумал я. Отбросив скромность, я иду туда. Планировка квартиры такая же, как у меня, и ванную комнату я нахожу без затруднений. Дергаю ручку — дверь открывается. Внутри столько пара, что вообще ничего не видно. Но он рассеивается, и я вижу лицо — ЕЁ лицо. Надо сказать, что если ей 40, то она здорово выглядит. Есть, правда, что-то демоническое в её лице, но очень привлекает. Она положила руки на край ванной, а подбородком оперлась на ладони. Улыбка играет на её пухлых губках. В глазах бегает какой-то огонек.
— А, вот и ты пришел, — наконец говорит она. — Я тебя ждала.
Я молчу.
— А ты уже взрослый парень. Сколько тебе лет? — продолжает она.
— Ты что, немой? — спрашивает она после моего молчания.
Я утвердительно киваю головой. Только сейчас я сообразил, что было глупо идти, что-то объяснять, будучи неспособным хоть что-то сказать при этом. Я поворачиваюсь и хочу уйти.
— Ну, подожди, раз пришел, то мы повеселимся, — сказала она.
— Это хорошо, что ты не говоришь, остальные мужики только вешают лапшу на уши своей болтовней.
Я поворачиваюсь. Она встает из ванной. Медленно. Сначала моему взору предоставляются чудесные груди, не очень большие, но достаточно выступающие вперед. Их кончики увенчаны небольшими коричневатыми сосочками. Медленно у меня в трусах начинает шевелиться. А она все встает. Делает это так медленно, что мне кажется, до конца она не выпрямится никогда. Ниже идет живот. Её талия очень тонкая, но не до безобразия. Наконец, она встала полностью. Из одежды на ней только туфли на каблуке и чулки с поясом. Между подвязок пояса для чулок виден холмик с аккуратными темными волосками.
— Ну, я тебе нравлюсь? — снова спрашивает она, и я снова киваю головой. — Подойди поближе.
Вас, кстати может удивить, почему она в ванне в чулках и туфлях. Подойдя ближе, я убедился, что в ванне нет воды. Хотя, это не объясняет того, почему она лежала в ванне в чулках и туфлях, да ещё и без воды. Ну да, неважно. Когда я подошел, она потрепала меня рукой по волосам, провела ладонями по лицу, а затем сняла с меня майку. Я стоял, как вкопанный. Она провела руками по моей груди, а потом потрогала мои соски, а потом припала к одному из них губами, оставляя сочные красные следы помады на моем теле. Потом и второй мой сосок был покрыт помадой. Мой член при этом уже пустил смазку, и на трусах проявилось пятно. Она обратила на это внимание: