Линде-чан — вдохновителю моих самых странных фантазий и единственной девушке, завоевавшей моё сердце, не имея доступа к моему влагалищу.
— Линда, Линда, ну позови меня в гости, ну пожалуйста! — вертелась я вокруг на мою беду высокой девушки, приподнимаясь на цыпочках, прижимаясь к ней грудью и стараясь сделать так, чтобы её рука прошла между моих ножек или коснулась бедра. Добавьте к этому, что от меня требовалось не отстать от её быстрого шага, и стоящая передо мной задачка покажется не такой простой. Не удивительно, что ни одно из моих ухищрений не срабатывало: Линда была значительно выше и мне не удавалось устроить всё так, чтобы её ладонь приземлилась на молнию моих джинсов, а одна только грудь, видимо из-за небольшого размера, не могла привлечь к себе внимания этой высокомерной девчонки.
— Зачем тебе? У меня много дел, скоро сдавать проект, я не смогу с тобой говорить, твоё присутствие будет меня отвлекать, — ворчала она в ответ, постепенно теряя терпение. Я догадывалась, что изрядно её достала, но уже не могла остановиться.
— Ну Линда, я тихо, посмотрю фильм или во что-нибудь поиграю, ты меня даже не заметишь, — эти аргументы звучали не в первый раз, скорее по инерции, чем в надежде на положительный исход. С замиранием сердца я смотрела, как Линда, нахмурившись, набирает в грудь воздуха, чтобы решительно послать меня в последний раз и не произнести больше ни слова, но тут её рука, до того в раздражении поднявшаяся, со звонким хлопком опустилась прямо между моих ног. Я ойкнула. Заметив, куда угодила её ладонь, Линда быстро отдёрнула руку и выдохнула неожиданное:
— Хорошо. Я включу тебе стационарный компьютер, а сама возьму ноутбук. Очень надеюсь, что ты найдёшь, чем себя занять, пока я разбираюсь с делами, и наконец-то прекратишь меня доставать.
Я точно знала, что Линда смотрит порно и читает хентайную мангу, и даже знала, что она предпочитает истории с футунарьками, но так и не смогла отыскать ничего компрометирующего на её компьютере. Нашлось несколько фанфиков, местами очень откровенных, но их было недостаточно, чтобы пристать к ней с расспросами о чём-то сексуальном. Пока она отходила в туалет, я успела залезть в прикроватную тумбочку и найти кучу трусиков, все после стирки и чистые (дрожащими руками и с бешено стучащим сердцем я схватила несколько трусов и внимательно их обнюхала — ничего, кроме сухого запаха порошка). Конечно, мне не попалось и никаких игрушек, — глупо было надеяться.
Большую часть времени я сидела за столом перед компьютером, а Линда лежала на кровати по соседству, устроившись на животе, ногами в мою сторону, а лицом — к стене и ноутбуку, что-то сосредоточенно печатая. Вид её широких бёдер и большой, но аккуратной и крепкой попы утешал после всех неудач. Задница Линды всегда завораживала меня, и я готова была наблюдать за ней часами и днями, как фанатик за священной реликвией своей веры. Во всём виде Линды было что-то от божественного, неуловимое и ненавязчивое, что вызывало острое желание оказаться к ней максимально близко. Но каждый человек в боге выбирает одну самую важную ему черту или идею, которую он будет почитать, которая будет для него священнее других, и этот объект почитания может быть разным даже у приверженцев одной веры. Так вот, если бы Линда была богиней, то квинтэссенцию её божественности я бы определённо усмотрела в её заднице.
От раздумий о сакральном меня отвлекла моя же собственная ладонь, которую я обнаружила забравшейся под ремень джинсов, привычно расположившись на трусиках. Мысли о Линдиной попе так часто заканчивались для меня с рукой в трусах, что, видимо, успел выработаться условный рефлекс, как у собачек в исследованиях физиолога Павлова, но вместо выделения слюны у меня намокало между ног. Удостоверившись, что Линда продолжает смотреть в ноутбук и не увидит меня, пока не повернётся на сто восемьдесят градусов, я засунула ладонь под джинсы целиком, отодвинула полоску ткани в сторону и провела пальцем между больших половых губ ко входу во влагалище. Всё верно: ещё не Виктория, но уровень Ниагары достигнут.
Намереваясь получить от своего пребывания в гостях у Линды хоть что-то, я откинулась на стуле, развела ноги и вернула свой взгляд на её зад. За последние минуты, пока я пребывала в своих мыслях о божественном, в ней что-то изменилось. Очертания попы Линды словно стали отчётливее, ткань джинсов плотно облегала её, подчёркивая форму, а все изгибы налились чувственностью, переживавшейся почти физически, ощущением теплоты распространявшейся по комнате и тут же захватившей меня. Неожиданно я поняла, что в мыслях о скрытом в попе Линды неземном потенциале было не так много шутки, как прозрения. Я вынула руку из джинсов и, смутно понимая, что делаю, подошла к Линде и села на неё сверху, перекинув одну ногу через её бедра, стараясь как можно плотнее прижаться промежностью к её ягодицам.
Чудом сохранившийся участок ясного сознания настойчиво потребовал, чтобы я придумала внятное объяснение своим действиям, например, притворилась, что хочу сделать ей массаж. Я начала разминать её плечи, но частые, резкие и ненужные перемещения таза выдавали меня, потому что при каждом движении смещённая ткань трусиков приятно натирала половые губы. Линда что-то говорила, кажется, она задавала мне вопросы, но, к счастью, я не разбирала слов, и не могла ответить какую-нибудь глупость. Близость попы Линды и едва ощутимое давление между моих ног сводили с ума. Не сдержавшись, я просунула руку под её живот, щёлкнула кнопкой на джинсах и потянула молнию вниз. Линда дёрнулась, пытаясь скинуть меня, и я послушно подалась назад, потянув за собой её джинсы.
Обнажившаяся попа Линды, обтянутая голубыми в белую полоску атласными трусиками, явилась передо мной как откровение. В этот момент для меня существовали только её ягодицы, а скрытое под тканью представлялось величайшей тайной во Вселенной. Она казалась такой сочной и притягательной, что я не удержалась, склонилась над ней и провела языком по открытому участку кожи вдоль трусов, ласково её прикусив. Линда дёрнулась, пытаясь приподняться на руках, но я успела ей помешать, схватив за запястья и прижав их к матрасу.
Я касалась попы Линды губами, сквозь трусы и вокруг них, целовала, обводила её языком и кусала. Для меня это не было ласками, я не старалась доставить ей удовольствие и вообще ни о чём не думала. Это была моя молитва, выражение бесконечного обожания единственным доступным мне средством — моим языком, в буквальном смысле, а не пустыми словами, как это принято у других. Я лизала снова и снова, и ткань её трусиков пропитывалась моими слюнками и всё больше скрывалась между ягодицами, обнажая больше светлой кожи, которую тут же находили мои губы и язык. Линда перестала брыкаться и только тихонько мычала, уткнувшись лицом в кровать. Я отпустила её запястья, так и оставшиеся безвольно лежать на кровати, переместив ладони на её бёдра. Потянув её ноги на себя, я заставила Линду поднять попу, и она оказалась передо мной стоящей на коленях, высоко подняв зад, хотя её грудь и личико продолжали прижиматься к кровати.
— Линда, Линда, ну позови меня в гости, ну пожалуйста! — вертелась я вокруг на мою беду высокой девушки, приподнимаясь на цыпочках, прижимаясь к ней грудью и стараясь сделать так, чтобы её рука прошла между моих ножек или коснулась бедра. Добавьте к этому, что от меня требовалось не отстать от её быстрого шага, и стоящая передо мной задачка покажется не такой простой. Не удивительно, что ни одно из моих ухищрений не срабатывало: Линда была значительно выше и мне не удавалось устроить всё так, чтобы её ладонь приземлилась на молнию моих джинсов, а одна только грудь, видимо из-за небольшого размера, не могла привлечь к себе внимания этой высокомерной девчонки.
— Зачем тебе? У меня много дел, скоро сдавать проект, я не смогу с тобой говорить, твоё присутствие будет меня отвлекать, — ворчала она в ответ, постепенно теряя терпение. Я догадывалась, что изрядно её достала, но уже не могла остановиться.
— Ну Линда, я тихо, посмотрю фильм или во что-нибудь поиграю, ты меня даже не заметишь, — эти аргументы звучали не в первый раз, скорее по инерции, чем в надежде на положительный исход. С замиранием сердца я смотрела, как Линда, нахмурившись, набирает в грудь воздуха, чтобы решительно послать меня в последний раз и не произнести больше ни слова, но тут её рука, до того в раздражении поднявшаяся, со звонким хлопком опустилась прямо между моих ног. Я ойкнула. Заметив, куда угодила её ладонь, Линда быстро отдёрнула руку и выдохнула неожиданное:
— Хорошо. Я включу тебе стационарный компьютер, а сама возьму ноутбук. Очень надеюсь, что ты найдёшь, чем себя занять, пока я разбираюсь с делами, и наконец-то прекратишь меня доставать.
Я точно знала, что Линда смотрит порно и читает хентайную мангу, и даже знала, что она предпочитает истории с футунарьками, но так и не смогла отыскать ничего компрометирующего на её компьютере. Нашлось несколько фанфиков, местами очень откровенных, но их было недостаточно, чтобы пристать к ней с расспросами о чём-то сексуальном. Пока она отходила в туалет, я успела залезть в прикроватную тумбочку и найти кучу трусиков, все после стирки и чистые (дрожащими руками и с бешено стучащим сердцем я схватила несколько трусов и внимательно их обнюхала — ничего, кроме сухого запаха порошка). Конечно, мне не попалось и никаких игрушек, — глупо было надеяться.
Большую часть времени я сидела за столом перед компьютером, а Линда лежала на кровати по соседству, устроившись на животе, ногами в мою сторону, а лицом — к стене и ноутбуку, что-то сосредоточенно печатая. Вид её широких бёдер и большой, но аккуратной и крепкой попы утешал после всех неудач. Задница Линды всегда завораживала меня, и я готова была наблюдать за ней часами и днями, как фанатик за священной реликвией своей веры. Во всём виде Линды было что-то от божественного, неуловимое и ненавязчивое, что вызывало острое желание оказаться к ней максимально близко. Но каждый человек в боге выбирает одну самую важную ему черту или идею, которую он будет почитать, которая будет для него священнее других, и этот объект почитания может быть разным даже у приверженцев одной веры. Так вот, если бы Линда была богиней, то квинтэссенцию её божественности я бы определённо усмотрела в её заднице.
От раздумий о сакральном меня отвлекла моя же собственная ладонь, которую я обнаружила забравшейся под ремень джинсов, привычно расположившись на трусиках. Мысли о Линдиной попе так часто заканчивались для меня с рукой в трусах, что, видимо, успел выработаться условный рефлекс, как у собачек в исследованиях физиолога Павлова, но вместо выделения слюны у меня намокало между ног. Удостоверившись, что Линда продолжает смотреть в ноутбук и не увидит меня, пока не повернётся на сто восемьдесят градусов, я засунула ладонь под джинсы целиком, отодвинула полоску ткани в сторону и провела пальцем между больших половых губ ко входу во влагалище. Всё верно: ещё не Виктория, но уровень Ниагары достигнут.
Намереваясь получить от своего пребывания в гостях у Линды хоть что-то, я откинулась на стуле, развела ноги и вернула свой взгляд на её зад. За последние минуты, пока я пребывала в своих мыслях о божественном, в ней что-то изменилось. Очертания попы Линды словно стали отчётливее, ткань джинсов плотно облегала её, подчёркивая форму, а все изгибы налились чувственностью, переживавшейся почти физически, ощущением теплоты распространявшейся по комнате и тут же захватившей меня. Неожиданно я поняла, что в мыслях о скрытом в попе Линды неземном потенциале было не так много шутки, как прозрения. Я вынула руку из джинсов и, смутно понимая, что делаю, подошла к Линде и села на неё сверху, перекинув одну ногу через её бедра, стараясь как можно плотнее прижаться промежностью к её ягодицам.
Чудом сохранившийся участок ясного сознания настойчиво потребовал, чтобы я придумала внятное объяснение своим действиям, например, притворилась, что хочу сделать ей массаж. Я начала разминать её плечи, но частые, резкие и ненужные перемещения таза выдавали меня, потому что при каждом движении смещённая ткань трусиков приятно натирала половые губы. Линда что-то говорила, кажется, она задавала мне вопросы, но, к счастью, я не разбирала слов, и не могла ответить какую-нибудь глупость. Близость попы Линды и едва ощутимое давление между моих ног сводили с ума. Не сдержавшись, я просунула руку под её живот, щёлкнула кнопкой на джинсах и потянула молнию вниз. Линда дёрнулась, пытаясь скинуть меня, и я послушно подалась назад, потянув за собой её джинсы.
Обнажившаяся попа Линды, обтянутая голубыми в белую полоску атласными трусиками, явилась передо мной как откровение. В этот момент для меня существовали только её ягодицы, а скрытое под тканью представлялось величайшей тайной во Вселенной. Она казалась такой сочной и притягательной, что я не удержалась, склонилась над ней и провела языком по открытому участку кожи вдоль трусов, ласково её прикусив. Линда дёрнулась, пытаясь приподняться на руках, но я успела ей помешать, схватив за запястья и прижав их к матрасу.
Я касалась попы Линды губами, сквозь трусы и вокруг них, целовала, обводила её языком и кусала. Для меня это не было ласками, я не старалась доставить ей удовольствие и вообще ни о чём не думала. Это была моя молитва, выражение бесконечного обожания единственным доступным мне средством — моим языком, в буквальном смысле, а не пустыми словами, как это принято у других. Я лизала снова и снова, и ткань её трусиков пропитывалась моими слюнками и всё больше скрывалась между ягодицами, обнажая больше светлой кожи, которую тут же находили мои губы и язык. Линда перестала брыкаться и только тихонько мычала, уткнувшись лицом в кровать. Я отпустила её запястья, так и оставшиеся безвольно лежать на кровати, переместив ладони на её бёдра. Потянув её ноги на себя, я заставила Линду поднять попу, и она оказалась передо мной стоящей на коленях, высоко подняв зад, хотя её грудь и личико продолжали прижиматься к кровати.